"Зима подводная." - Шишов И.А.

[Гость Владимир Н.]

Зима подводная. Часть 1.

 

Шишов Игорь Анатольевич (Рыжий), 14.01.2008

 

…Долго петляем по раскисшему городу, стоим в пробках на залепленных грязью светофорах, медленно вырываясь из его удушливых, дымных «лап»…На волю, в пампасы! Вот уже позади кольцевая… Щётки, едва справляясь с крупными снежными хлопьями, обмерзают почти мгновенно! Но - только вперёд! Вперёд, на заснеженную белую целину, где дышит чёрным холодом прозрачнейшая река под заброшенной плотиной. Туда, где в рёве потока падающей воды мешается вода, лёд, снег и пена. Мы едем нырять на «сброс», туда - где вода, нарушая законы физики, перешагнула минусовую отметку и продолжает весело журчать!

 

Не так много оставляет Матушка - Зима подводникам мест для зимних нырялок. Поэтому все они особенно ценятся и оберегаются от чужих любопытных глаз.

 

Перечислим их:

 

- открытые «пятаки» под сбросом воды с плотины и следующее за ним русло;

 

- участки рек с быстрой водой, способные долго противостоять морозу и сбрасывающие ледовый панцирь при малейшем потеплении;

 

- озёра, питающиеся водой тепловых станций и ТЭЦ, так называемые «тёплые сбросы» - островки лета среди зимы!

 

Но не нужно путать места под «сбросом» с настоящими зимовальными ямами, где действительно охота запрещена, да и зачастую смертельно опасна из- за огромной глубины и скудности освещения. Одним словом: мы туда не полезем! Наша цель – заброшенные и забытые Богом и человеком плотины сельских и районных ГРЭС, мельниц, старых заводов, подпорных прудов на небольших реках, коих, при реализации ленинского плана ГОЭЛРО, всеобщей индустриализации и коллективизации в 20-е-50-е, было понатыкано множество! Все эти места давно известны, да вот только зимой особым почётом у городских рыболовов не пользуются…Зря!

 

Шум воды слышится за километр, и сердце замирает в томительном ожидании встречи! Огромные ледяные желоба, по которым с грохотом несётся «густая» вода и лёд. Дымящееся «ледяным паром» чёрное озеро среди снежной целины, уходящее под лёд русло реки и прозрачная, как хрусталь, вода! Подводный мир этих мест удивительно красив и непредсказуемо разнообразен! Порой на этом небольшом «пятачке», каких-нибудь 200 на 200 метров, умудряется разместиться вся летняя жизнь реки или озера! У самого берега, на глубокой струе выстилают дно ковром плотные стаи пескаря, ерша. Рядышком, в затишке, снуёт и всякая белая мелочь. Как и летом, она выбирает места потише, поспокойнее. Увидеть здесь рыбу, крупнее пальца, практически невозможно.

 

Стаи пескаря встречаются и глубже, там, где речной поток, переваливая через край ямы, слегка ускоряется на её верхней бровке и переходит в русло. Но тут же, только чуть глубже, в остатках буйного летнего растительного изобилия почивают уже более «серьёзные» рыбы. Глубина уже около 3 - 3,5 метров, с поверхности ничего разглядеть невозможно, приходится постоянно проныривать вдоль самого дна. Моё внезапное появление здесь вызывает страшный переполох! Торчащие вверх из дна корневища растений и «огрызки» отгнивших стеблей мгновенно погружаются в мутный илистый «туман».

 

Сотни хвостов и плавников суетятся в нём! Волнение быстро передаётся по цепочке всё дальше и дальше… Я замираю… Муть относит небольшим течением, «рыбье племя» понемногу стихает. Вокруг меня, насколько могу разглядеть сквозь зимний сумрак воды, сплошной ковёр из спин! Это – «ладошечная» плотва, густера, подлещик, окушок, краснопёрка. Вся рыба некрупная, до 200 г. Особняком стоят лишь карась и линь. Эти двое братьев по зимнему посту вынуждены стоять среди растительных «огрызков» на малом течении от безысходности! Им нужен ил! Да где ж его взять? Вот и мелькает, порой, среди прочей мелочи толстая, откормленная спина килограммового карася.

 

Впрочем, и остальной мелюзге зимняя открытая река почти не оставляет убежищ и укрытий. Старицы, мелкие заливы и рукава, пойменные болотца промёрзли почти до дна, оставшиеся сантиметры воды заполнены продуктами гниения растительности. Пока весеннее половодье не промоет их заново и не наполнит свежей водой, жизнь там умирает. Держаться на голом русле? Нет! Плотва, густера и другая «бель» чрезвычайно экономно расходуют энергию скудного зимнего корма. Никакой борьбы с открытым течением, никаких лишних, резких движений! Косяки рыб подбиваются к входам-выходам из ям и другим местам, где более медленная струя оставляет на дне нетронутый «частокол» стеблей. Здесь же, на слегка заиленном дне сосредотачивается и весь небогатый ассортимент зимнего рыбьего «гастронома». Это - ручейник, мотыль, мелкие пиявки да улитки. К тому же всегда есть возможность поесть «на халяву» – всё съестное, что несёт река, обязательно «зацепится» за дно в таком месте. Но особую роль в зимнем питании рыб выполняет, безусловно, ручейник. В тех местах, где человеческое вмешательство в природу не столь активно, его колонии огромны! Приходилось наблюдать, как он выстилает дно живым шевелящимся ковром толщиной в несколько сантиметров.

 

На «сбросе» есть «особо почитаемые» всеми рыбами места, - это пологий выход из ямы, в которую падает струя с плотины, и боковые «щёчки» ямы по границе обратки. Состав «рыбьего племени» здесь целиком зависит от характера основной ямы. Чем она больше по размеру, чем сильнее изломан рельеф дна, чем больше на дне всякого природно-техногенного хлама (брёвен, бетона, арматуры, столбов), тем богаче «рыбий мир». Для наших мест обычны ямы под плотиной 5 - 8 метров со средним и слабым течением на выходе в русло.

 

Одно из самых интересных мест – бровка с внутренней стороны струи, нижняя стенка самой плотины. Тут, как правило, дежурит крупный окунь, подходит судак, щука. Они караулят малька и другую мелкую «тварь», срывающуюся сверху в белой «каше» из воды и пузырьков воздуха. Оглушённая мелочь становится их лёгкой добычей. Зимой в подобном месте малёк попадает на стол хищнику не часто, но и сам зимний хищник тоже не ровня летнему – куда менее активен. В нишах и щелях между камнями, просто за крупными камнями, там, где течение уже ощутимо, – стоит и крупный голавль. Он тоже не прочь поживиться «на халяву», да и места, поближе к струе, это его «законные» места.

 

Частенько «под стенку» наведывается и лещ, и крупная плотва в поисках пропитания. Внимательно обследовав все щёлочки и ямочки на дне, долго на этих местах не задерживаются – слишком здесь неуютно и «людно». Основное место плотвы на сбросе, это боковые «щёчки» ямы. На поверхности эти места видны, как граница течения и обратки, чуть ближе к течению. Под водой это – «крепкие места». Оно и понятно – ведь основная струя, расчищая себе путь год за годом, отодвигает в стороны все препятствия со своего пути. Весь этот «подводный мусор» - брёвна, ж/б плиты, каменный тёс, кирпичи, огромные валуны, заползая друг на друга, образуют «многоэтажные дома»! У самого их основания, на дне, зимуют особо крупная плотва, подлещик и средний лещ, голавль. Крупная, одиночная плотва 400 - 800 г стоит обособленно в укрытиях и этим очень походит на голавля. Только не любит она «наглухо» забиваться в «норы», как это делает голавль. Плотва может стоять между камней или брёвен в глубокой щели, но любит свободное пространство сверху. Голова рыбы смотрит всегда наружу – в глубину, в сторону наиболее безопасного отхода.

 

И уж совсем не «норная» рыба - лещ! Лещ остаётся лещём даже зимой! Настойчивые передвижения стаи в поиске корма чередуются со стоянками на «фарватере» самой ямы. Вообще, я не часто встречал стоящего в оцепенении леща, тем более – никогда не встречал его стоящим на чистом твёрдом дне. Любая его стоянка это лишь небольшая передышка на пути этого «вечного странника», перегруппировка в случае опасности или в случае обнаружения корма. А вот любопытных лещей видеть довелось! Проныривая как-то бровку речной ямы в декабре, не мог отогнать мысль, что за мной кто-то наблюдает под водой. Кручу головой – никого! На очередном нырке разворачиваюсь резко в обратную сторону и вижу двух довольно крупных лещей, следующих за кончиками моих ласт. А чуть поодаль маячат ещё несколько силуэтов рыб основной стаи. Спустя полчаса ситуация повторилась! И за пару часов ни одной встречи с лещём лоб в лоб не было! Можно было предположить, что его интересуют фонтанчики мути из-под ласт, но дно – сплошной каменный тёс…

 

Здесь же – в яме, на выходе основной струи, в завалах деревьев, камней, переплетении веток, на уровне самого дна стоит в засаде судак. Проходя над «дровами», сверху его можно и не заметить – настолько крепкие места он выбирает зимой по открытой воде. Случается, что на глубине, в темноте подсвечиваешь себе фонарём, и вдруг в «глухом» завале блеснул жёлтый огонёк, ещё один и ещё… Что это – рыба, створки перловицы, глаза водяного…? Дальше можно даже не гадать, это – судаки, забравшиеся в «чащу». Увидеть самих «хозяев берлоги» при этом почти невозможно. Как и любая другая «территориальная» рыба, судак устраивается фундаментально! Выбирает он обычно достаточно узкую щель между завалом и дном, настолько узкую, что над верхним плавником-гребнем и сводом порой не всунешь и пальца. Место его стоянки легко определяется по «выметенному» начисто песку. Какая бы ни была глубина, если под коряжкой жёлтый песочек, то это – судак. Летом так стоит сазан, но ложе последнего легко узнать по «натрущенному» ракушечнику. На «судачьих пятачках» ракушечника нет.

 

Конкуренцию голавлю и судаку в выборе «жилья» зимой может составить только карась! Особо крупные караси с большим удовольствием набиваются в самые глухие, тупиковые норы под плитами, становясь там сотнями, нос к носу. В затяжные оттепели они дружно «вываливают» наружу, разбредаются по водоёму. Иногда начинают немного кормиться. В это время они имеют весьма жалкий вид: плывут, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, посёкшиеся плавники в белёсой паутине водорослей или сгустков слизи, впалые животы. И становятся лёгкой жертвой беспринципных «пресноводных волков» - щук!

 

Необычайно интересна зимняя щука. Оголённое от травы русло реки, промёрзшие насквозь старицы и мелководные заливы, заставляют «речного волка» ухищряться в добыче себе пропитания, поиске новых мест стоянки и вариантов маскировки. Именно зимой крупная щука, следуя за «кормом», обживает подзабытые за лето речные ямы. К декабрю под плотинами её собирается множество. Летом на особо глубоких «сбросах» хозяйничает сом, выбивая всё живое, а зимой – щука! На «фарватере» ямы она присутствует круглые сутки, при этом ночью бывает даже более активна, нежели днём. Как и летом, она ни за что не залезет внутрь завала, под «дрова». Щука станет рядом, чуть в стороне - за неровностью дна, или сверху, прямо среди лежащих на дне стволов, на иле, песке или гравии. А крупные хищницы, при возможности, обязательно прижимаются одним боком или хвостом к «нижней ступеньке» завала, крупному бревну или бетонной плите. Но не бывают пустыми и абсолютно «чистые» ямы, даже в отсутствии достаточного количества мест для засады, спасительного ила, щука просто ложится «на дно», зависая над грунтом, чуть касаясь его хвостовым плавником. При такой диспозиции она чрезвычайно осторожна, вихрем срывается при малейшей опасности и даже намёке на опасность! Затем быстро-быстро щука возвращается на прежнее место и снова становится «в караул»! Несколько раз, затаившись на дне в «залёжке», я «получал» свалившуюся на голову щучину, поднятую моим товарищем или мною ранее. Щука ничего под собой не видит! И поэтому может спокойно планировать вниз даже в широко разинутый сомовий рот! Но это, конечно, летом…

 

Даже самые большие брёвна и плиты со временем замывает песком и илом, завал плавно переходит в дно. Рыбы становятся на них сверху, полностью забивают все щели, ниши, карманы. Подныриваю и заглядываю туда сбоку, подсвечивая себе фонарём… Поразительная разношёрстность жильцов! В «кармане», размером всего 1,5 метра глубиной и полметра шириной, такой же высотой, вполне комфортно разместились: штук 5 налимов, несколько мелких окуней и плотвы по 100 - 250 г - до полусотни. Конечно, после моего появления, начинается жуткий переполох! Рыбы вылетают, как пчёлы из растревоженного улья! Одни, вырываясь на течение, исчезают почти мгновенно, другие залетают в соседние норы, вызывая сумятицу и там! Весь «рыбий муравейник» на какое-то время оживает, но, спустя всего пару минут, суета затихает, муть оседает, новые жильцы новых квартир принимаются в новые семьи! В верхних этажах вертикальных завалов у боковых «щёчек» крупной плотвы, окуня уже нет – одна лишь мелюзга и ... раки. Там совершенно нет корма, зато есть ощутимое течение.

 

Моё появление, так растревожившее всех, совершенно не «тронуло» лишь налимов. Они, отстраняясь от света, неспешно переползают в дальний угол «хижины», всем своим видом давая понять, что, мол, нам, в принципе, на тебя наплевать, вот только свет убери, дядя! Сколь бы активен ни был зимой налим, как бы тщательно ни обследовал дно в поисках пищи почти круглосуточно, всё равно он остаётся «натуральным валенком»! Быстро реагировать на опасность он в принципе не способен - не для этого его создала Матушка-Природа! Даже на слепящее пятно луча галогенки он лишь лениво отворачивает морду в сторону и неспешно пытается «отползти» за границу луча. Зимой налим встречается повсеместно. На реке или озере я просто не знаю такого места, где нет этой рыбы. Но особенно любимо им чуть заиленное и закоряженное дно с глубинами от 1 метра и до бесконечности! Самые глубокие нырки – до 11-15 метров, могут не выявить судака, сома, угря, щуку, но налим будет обязательно!

 

Несмотря на огромное количество этой рыбы в наших водоёмах (в своём большинстве, это – мелкие экземпляры в 100 - 300 грамм) и частоту наших с ним встреч, очень редко удаётся застать его «за обедом».

 

Причин тут несколько:

 

Во-первых - целые, живые рыбки, благодаря своей изворотливости, редко становятся его добычей (за исключением, пожалуй, ерша и бычка). Налим вынужден довольствоваться всякой «мелочью», вроде мотылей, ручейников, пиявок.

 

Во-вторых, – налим жадно заглатывает любой съедобный кусок, натягиваясь на него, как перчатка на руку.

 

Однажды встретил на дне этакого «ушастого уродца»! Это был налим, чуть больше ладошки, который заглотил довольно большую погибшую перловицу, ещё прикреплённую к раскрытым створкам. Перловица - внутри, а створки снаружи, как уши! Так он и передвигался по дну, вероятно до того времени, пока створки сами не отвалились от разложившегося и переваренного тела моллюска. Картина такая, что Сальвадор Дали отдыхает! Посмотришь – улыбнёшься в маску, вспомнишь слова: «Чудны дела твои, Господи!» И пойдёшь вдоль дна дальше…

http://www.fishtour.by/articles.php?id=635

[Гость Владимир Н.]

Зима подводная. Часть 2. Малые реки.

 

Шишов Игорь Анатольевич (Рыжий), 28.06.2006

 

Планируя выезд зимой на малую реку, рыболов и подводник: Читай внимательно карту! Если - речка вьётся по лесу, если - чётко видны повороты-коленца, рельеф местности изрезан, возвышенности перемежаются оврагами и низинами, то есть шанс найти открытую, быструю, чистую и прозрачную воду.

 

 

Хотелось бы написать, что реки зимой, это – «эльдорадо» для подводника! Но не могу, рука не поднимается! Многие и многие реки зимой недоступны. Одни – по причине сковавшего их льда и снега, другие – по причине полного отсутствия прозрачности воды, третьи – задыхаются от городских выбросов, «солёного снега», мазута! Заходить в такую воду, даже в неопреновом одеянии, просто небезопасно для здоровья! Продумывая варианты того, где бы «помочить ласты», всякий раз прихожу к мысли, что небольшие речки-ручьи, это – самый проверенный, а порой и единственно возможный вариант. Отличает их одно – быстрая вода! Эта вода разрушает все законы физики – переходит нулевую отметку термометра, достигает – 1…-1,5 град, но продолжает упрямо течь.

 

Природа малых рек сегодня чрезвычайно разнообразна. К сожалению, не всегда положительно разнообразна… Многие из них превращены Человеком в вялотекущие сточные канавы, другие - в сухие овражки и существуют ныне только тоненькими синими капилярами на гидрологических картах 50-х годов прошлого века. Великая Советская Наука Земледелия вкупе с, не менее, Великой Советской Мелиорацией, нанесли во второй половине 20-го века по малым рекам тяжелейший удар! На десятки километров протянулись мелиоративные канавы и каналы, созданы так называемые «карты» для отвода воды с полей. Мало того, что были уничтожены многие болота и низины с ручьями и родниками, некогда питающие реки, так и сама река спрямлена и пущена по новому ровному руслу. При Советской власти русло любой, подконтрольной экскаватору реки, как и Генеральная линия партии, не могла иметь изгибов и колен! Только прямо вперёд! А если и поворот, то – один на 50 км. (лет…), и тот - строго под 90 град.

 

Планируя выезд зимой на малую реку, рыболов и подводник: Читай внимательно карту!   Если - речка вьётся по лесу, если - чётко видны повороты-коленца, рельеф местности изрезан, возвышенности перемежаются оврагами и низинами, то есть шанс найти открытую, быструю, чистую и прозрачную воду. А вот ежели, река подозрительно пряма и от неё в стороны тянется множество столь же прямых отростков, то можно с уверенностью сказать, это – промёрзшая грязная канава! Сегодня там зимуют под занесённой снегом кочкой зайцы, а летом - можно нарваться на жор карася или послушать отличный хор лягушек … Но, это - уже не для нас, и не про нас!

 

Боюсь сглазить (по этому обязательно постучу по дереву), но в последние годы многие реки оживают. Бурное весеннее половодье, бобры со своим неуёмным инстинктом строителей запруд, человеческое разгильдяйство в виде не чищенного от ила и тростника дна, не кошеные травы, не рубленые кусты и деревья по берегам «карт», а в целом – Время и сама Матушка-Природа с удовольствием исправляют наши ошибки! Реки промывают новые русла, становятся полноводнее и быстрее, питаясь лесными ручьями и водой из чистых родниковых озёр. На них появляются естественные запруды. Мягкие породы вымываются водой до камушков – обнажаются перекаты и тихие ямки. Никто лучше самой природы не знает, что хорошо и что – плохо! Жизненные часы реки запускаются вновь!

 

Сразу хочу успокоить ревностных приверженцев ловли форели и хариуса на муху и блесну! Беру ружьё под воду чисто символически! Использую его в основном по щуке, голавлю и другой, «сорной» для этих мест, рыбе и то – крайне редко. Но, хочу сказать, что и сами «краснокнижники», не сильно спешат навстречу подводнику! Приходиться сильно «попотеть», чтобы найти в зимней речке хоть чего-нибудь для исследования и наблюдения.

 

Несмотря на свои размеры, малая речка, это калька со своих «взрослых сестёр» - больших и средних рек. Всё те же ямы, завалы, устья впадающих ручьёв, перекаты и повороты, русловые участки и плёсы. Пробираясь вдоль лесистого заснеженного берега, приходиться преодолеть пешком несколько километров в выборе места для входа в воду. Картины открываются просто сказочные! Как любит говорить мой приятель - спиннингист и страстный любитель форелевой рыбалки: Зимняя речка, это – именно то, ради чего я живу здесь и сейчас! Белый сонный лес, подступающий к самой воде, обрывистый высокий берег с выходом песчаных и каменистых пород, и тёмная лента реки внизу…

 

 

 

 

…Продираюсь сквозь береговую чащу и …вот, наконец-то, сквозь переплетение ветвей, внизу вижу чёрную воду большого разлива, плотину - результат «бобровой работы». Весело скатываюсь по лесистому склону! С обоих берегов речки, точно поперёк - друг на друга, завалены две большие ольхи. Образовавшийся частокол, дополнительно переплетён ветвями, дно укреплено комьями глины, пластами дёрна и затянуто сорванной травой, листвой, ветками и всем что несёт с собой река. Узкий желоб русла и высокие берега довершают картину – вода поднята на целый метр! Для водоёма, где средняя глубина не превышает метра, а два метра это – уже ямка, а три – тёмная пучина, это - серьёзно! Такое место пройти невозможно – надеваю ласты, вхожу!

 

Вода «обжигает» лицо, губы пронзительным холодом, и … восхищает кристальной прозрачностью! От летнего изобилия на мелководье не осталось и следа, это – про всякую мелкую живность. Ныряю… Глубина под 3,5 м…. Сразу же попадаю в огромную колонию ручейника на дне. Тут же стоит и пара хариусов в полторы ладошки каждый, буквально десятая доля секунды, и … они одновременно срываются с места! Провожаю их взглядом, а они, «пролетев» яму по диагонали, растворяются в сумраке глубокого руслового берега. Ну что ж – до встречи! А пока, беру полную жменю домиков ручейника и ухожу наверх. На поверхности рассматриваю «добычу» - все домики с жильцами, пустого нет ни одного. Эх, сюда бы плотву с лещём – такой кормовой стол пропадает! Но ближайший лещ находится в 50 километрах выше по течению – в озерах, из которых речка берёт своё начало тоненькими ручейками. А взамен плотвы на следующем нырке обнаруживаю стайку хариусов-погодков, прямо под подмытым берегом сбоку от основной струи…Стайка около десятка рыбок с палец величиной каждая. И то – хлеб! Начало обнадёживает – будет чего посмотреть! В прошлый раз прошёл около 3 километров реки, не увидев ни «живой хариусовой души». Проныриваю запруду против течения к выходу и ещё раз натыкаюсь на знакомую пару хариусов, задержавшихся на выходе. Они уходят ещё выше по реке, уходят неуверенно, как бы нехотя – явно не желая покидать кормную, тихую ямку…

 

Наш хариус, вообще, рыба двуличная! Он чрезвычайно пуглив, но и любопытен и азартен, одновременно! Срывается молниеносно, но никогда не уходит далеко от «своей точки». В этом он похож на щуку – столь же резкий старт и такая же резкая остановка! Спринтер! Всегда уходит против течения, уходит легко – как нож в масло, не оставляя никаких шансов для погони! Но, через 5-10 метров также резко останавливается, и если опасности нет – начинает скатываться по течению вниз, часто двигаясь хвостом вперёд. Становится на прежнее место. Если на несколько минут перестать «молотить» ластами и замереть на течении, зацепившись рукой за ветку, хариус может элементарно «скатиться-подползти» и стать под самым животом, вероятно считая, что нашёл отличное укрытие! На дворе зима и хариус, пожировав осенью по мальку и форелевой икре, скатился в ямки. Встречи с ним на русловых участках малой реки чрезвычайно редки! Реже – разве что встречи со … щукой!

 

…Иду дальше, на выход из ямы. Справа обратка сливается с основной струёй, образуя «плечо» – участок тихой воды. На дне ветки, листья, ил…и я попадаю в налимье царство! На малой реке налим берёт количеством! Обычный его размер для таких мест, это – полтора пальца в длину. Налим с ладошку, это – уже гигант, а весом в 300 гр. – просто монстр! Между тем в удобном месте - на тихом дне, налимы вполне комфортно себя чувствуют, собираются десятками, тем более что еды в виде ручейника – предостаточно. В таких местах налимы живут вполне самодостаточно, т.е. крупные вполне спокойно поедают мелких и немного…зимующих в тихой воде небольших лягушек. Мелкие же налимы, вынуждены «лузгать» ручейников, т.к. мальков, рачков и прочей «удобной» пищи, в таких местах не богато. Вероятно, страдает от налима икра и наклюнувшиеся личинки форели, т.к. нерест её совпадает по времени с периодом активной кормёжки этого прожорливого «варвара»! Численность мелкого налима порой весьма значительна. Это объясняется просто – даже 30-50 гр. особи уже носят икру и молоки. Да и круглогодичный температурный режим благоприятен, ведь даже летом вода редко прогревается выше 12 град. Основная подпитка – родники…

 

И лишь на недолгое время в середине зимы, «наша» река увидит «серьёзного» налима. Вернее, не вся река, а лишь нижнее течение – устье. Малая река всегда имеет закономерный финал, впадая в озеро, либо – в более крупную реку. Частенько она «нанизывает» гирлянду небольших озёр. А конец декабря - начало января, это - именно то время, когда нерестится налим. Сотни и тысячи пятнистых, скользких, животастых рыб с лягушачьей головой, извиваясь и переплетаясь, ползут против течения из большого, закрытого водоёма в малый – открытый, с лучшим кислородным балансом. Путь их обычно недолог – от нескольких сотен метров до нескольких километров. Цель – неглубокий песчаник или галечник с умеренным, тихим течением. Все переходы и сам нерест совершается по ночам, благо в это время они длинные! Налимы переплетаются вокруг любого камушка, коряжки, веточки на дне, и – между собой, связываясь в клубки. Самцы телом «поддавливают» самок, те выпускают мелкую, белую икру, которая тут же попадает в «молочное облако». Таинство совершилось! Отнерестившись, налим не задерживается в устье, а сразу скатывается в «материнский» водоём. Малая река, в своём верхнем и среднем течении, таких рыб и в таком количестве не увидит никогда! Там всегда жили, и дальше будут жить «свои» налимы – этакие переросшие головастики!

 

…Вот уже и обычное русло – яма перед запрудой осталась далеко позади. Течение довольно плотное, глубина от1 до 1,5 метров… я упрямо поднимаюсь вверх …На многие сотни метров река пуста – как водосточная труба…Посередине песок, а по бокам «трубы» торчат корневища деревьев и редкие «огрызки» травы – остатки летних травяных кос. Внезапно вижу пятнистый бок – форель! Рыба стоит прямо на течении, чуть заметно двигая плавниками! Мне же рядом приходиться безостоновочно молотить длиннющими ластами, чтобы делать тоже – просто стоять на месте! Рыба не большая, с ладошку, но уже отчётливо виден «боевой раскрас» - разноцветные точки на тёмно-зелёном теле. Если бы не песок на дне, то на тёмном фоне это – рыба невидимка! Вокруг тысячи таких же красных, белых, чёрных корешков, травинок… Протягиваю руку в её сторону и…форель мягко ускоряясь, делает полукруг вокруг меня, легко уходит против течения. Всё! Пора возвращаться назад. Нужно ещё посмотреть участок реки ниже.

 

…Почти сплавившись к запруде, набредаю на … щуку. Она стоит в единственно возможном месте – в береговой нише, бобровой норе. Прохl